Власть бросила бизнесу «обглоданную кость»

Даже после ликвидации «длинных» сроков давности для передела собственности останется множество куда более востребованных инструментов

В четверг правительство одобрило законопроект о сокращении сроков давности по недействительным сделкам с десяти до трех лет. Законопроект был в рекордные сроки подготовлен и представлен Министерством юстиции по поручению Владимира Путина, озвученному в недавнем послании Федеральному Собранию. Поручение было дано «в целях стабилизации отношений с собственностью и недопущения возврата к теме ее передела», напомнил членам кабинета глава Минюста Юрий Чайка. Юристы и бизнесмены считают сокращение сроков давности позитивным, но явно недостаточным решением. Они отмечают, что признание сделки недействительной – не самый широко применяемый при переделе собственности инструмент. То же государство, которое в последнее время стало главным специалистом по «недружественным поглощениям», гораздо охотнее использует нормы не Гражданского, а Уголовного и Налогового кодексов. Между тем власти никак не могут прояснить свои подходы к налоговому администрированию, а силовики настаивают на восстановлении института конфискации имущества. На этом фоне сокращение сроков давности выглядит не более чем показной мерой.

Одобренный правительством законопроект – это поправка к статье 181 Гражданского кодекса, которая устанавливает сроки исковой давности по недействительным сделкам. «Правоприменительная практика указанной статьи ГК РФ свидетельствует о том, что данная норма используется в целях незаконной смены собственника имущества, то есть противоречит целям признания сделок недействительными – защите законных интересов физических и юридических лиц, – отмечается в информационном сообщении правительства. – Это обстоятельство негативно отражается на инвестиционном климате и экономическом развитии страны. <…> Законопроект направлен на обеспечение стабильности гражданского оборота, защиту инвестиций и исключение попыток использования недобросовестными лицами положений ГК РФ для экономического захвата имущества». Законопроект был одобрен всего через две с небольшим недели после того, как соответствующее поручение было озвучено Владимиром Путиным. «Мы должны в ближайшее время сократить до трех лет срок давности по применению последствий недействительности ничтожных сделок, – заявил президент в послании парламентариям. – Обязан заметить: три года – это тоже большой срок, который вполне позволяет и заинтересованным лицам, и государству выяснить в суде свои взаимоотношения. <…> Десять лет – это неоправданно долго, исходя из общеэкономических и правовых соображений. Такой срок порождает массу неопределенностей, расхолаживая прежде всего государство, но не только государство, но и других участников процесса».

Эксперты соглашаются с тем, что инициатива президента коснется главным образом приватизационных сделок. «Насколько я понимаю, когда возникла идея сокращения сроков давности, целью было сокращение сроков именно по приватизационным сделкам, стабилизация экономических отношений и снижение рисков передела собственности», – сказал RBC daily юрист московского офиса международного рейтингового агентства Standard & Poor’s Игорь Ясиновец. Того же мнения придерживается и директор департамента налогового консультирования и арбитража фирмы «Вегас-Лекс» Салават Мигранов. «По приватизации есть особые законы, и по ним установлен срок давности десять лет. Срок исковой давности по остальным ничтожным сделкам составляет три года, по оспариваемым – один год», – сказал он RBC daily. Теоретически оснований для признания приватизационных сделок недействительными может найтись множество – хотя бы в силу несовершенства законодательной базы. «Законодательство о приватизации менялось несколько раз (например, сейчас действует четвертый по счету закон о приватизации), – говорит Салават Мигранов. – И оно всегда было довольно противоречивым. Причем противоречия содержались даже внутри самого закона о приватизации, не говоря уже о несогласованностях с другими законами, например, законом «Об акционерных обществах». Даже в последней версии закона о приватизации устранить все мелочи до конца так и не удалось».

Но, несмотря на это, ни один из опрошенных RBC daily экспертов не смог привести ни одного яркого примера, когда статья 181 ГК напрямую использовалась бы для передела собственности. «Примеров признания приватизационной сделки недействительной не так много – это скорее фактор психологического беспокойства для приобретателей активов, – отмечает Салават Мигранов. – Например, многие участники залоговых аукционов до сих пор волнуются. Громких примеров применения этого инструмента я не помню, но наверняка есть мелкие или средние предприятия, которые таким образом перешли от одного собственника к другому или были возвращены государству». Не помнит таких примеров и Игорь Ясиновец. «Я в своей практике никогда не сталкивался с ситуацией, когда бы сделки по приватизации признавались недействительными, – говорит он. – Хотя в рамках «дела ЮКОСа» власти пытаются признать недействительной сделку по приватизации «Апатита», но там примешан еще и Уголовный кодекс – участники сделки обвиняются в хищении акций предприятия». Возможно, этот инструмент не использовался на практике повсеместно из-за того, что бизнес давно нашел от него «противоядие». «Есть несколько способов обезопасить себя от признания приватизационной сделки недействительной, – отмечает г-н Мигранов. – Например, три года назад Конституционный суд ввел понятие добросовестного приобретателя. Пользуясь этим, приватизированный актив можно перепродавать второй-третьей группе акционеров. Отобрать актив у этих покупателей в том случае, если они будут признаны добросовестными, очень сложно».

Таким образом, власти ослабляют наименее востребованный инструмент передела собственности. Но при этом в распоряжении корпораций и самого государства, которое в последнее время само стало специалистом по корпоративным войнам, остаются гораздо более действенные рычаги. Поэтому если нынешнее решение останется единственной мерой по улучшению бизнес-климата в стране, цена ее будет невысока. «Сокращение сроков давности не решит проблему передела собственности. Например, в ситуации с тем же ЮКОСом было использовано налоговое законодательство, в результате чего имущество компании перешло из одних рук в другие, – говорит Игорь Ясиновец. – С одной стороны, одобрение этого законопроекта правительством выглядит как ответ на многочисленные просьбы бизнеса «забыть прошлое». Но при этом надо помнить, что если кто-то захочет завладеть чужим имуществом, для этого есть много других средств». С этим мнением соглашается и Салават Мигранов. «Это некий знак со стороны властей, что они не будут ворошить историю старше трех лет. Однако по остальным вопросам никакой ясности правительство не вносит, – говорит он. – Проблему передела собственности нельзя решить лишь этой поправкой, к вопросу надо подходить комплексно». Г-н Мигранов обращает внимание на то, что признание сделки недействительной – лишь одна из возможных мер, а ведь есть еще уголовные преследования, а в последнее время «силовики» много говорят о восстановлении института конфискации имущества.

Бизнесмены считают сокращение сроков давности позитивным решением. Но, наученные горьким опытом, они опасаются расхождения между «благими намерениями» властей и их реальными действиями. «Что касается формальной части, то очень многие декларации сейчас отвечают целям стабилизации и установления долгосрочных правил для бизнеса. Но на практике все получается, к сожалению, по-другому. И зачастую именно власть является тем субъектом, который делает все наоборот, – сказал RBC daily заместитель председателя правления «Альфа-Банка» Олег Сысуев. – У нас раньше можно было все, и введение каких-либо ограничений может считаться здоровым фактором. Закон в целом носит позитивный характер, но есть большие сомнения в том, как это будет реализоваться на практике – особенно после того, как правоохранительные и фискальные органы использовались как инструмент для корпоративных войн».

Отдел экономики

Антон Попов