К лету бензин подорожает на 10% – Дмитрий Парфенов

Интервью с президентом компании «Комплекс-Ойл»

Начало автомобильного сезона 2005 г. может ознаменоваться новым скачком цен на бензин, несмотря на ожидаемое увеличение экспортных пошлин на нефть с 1 апреля до рекордных 102 долл. за тонну. Этому может способствовать рост стоимости нефти на мировом рынке – накануне баррель легкой нефти на торгах в Нью-Йорке недобрал до абсолютного максимума всего 3 цента. Однако участники рынка называют и другие причины для удорожания топлива в России. В частности, так и не решен вопрос локального доминирования крупных нефтяных компаний на региональных рынках. Впрочем, в этом году появились и новые факторы, которые могут сгладить динамику цен, например, отмена праздничного дня 2 мая. Как полагает президент компании «Комплекс-Ойл» Дмитрий Парфенов, отсутствие длинных майских каникул уменьшит ажиотажный спрос на бензин в этот период. Об этом и о других проблемах топливного рынка с ним побеседовал корреспондент RBC daily Дмитрий Коптюбенко.

– Дмитрий Викторович, можно ли ожидать, что в течение 2005 г. цены на бензин будут расти так же, как и в прошлом году?

– Делать прогнозы изменения цен на бензин – неблагодарное занятие, потому что рынок нефтепродуктов очень изменчив. На нем чаще важна не точность прогноза, а скорость реакции. Обычно же цены на топливо повышаются с приходом весны. Летом возможна их корректировка вниз, но в последнее время в связи с ростом цен на нефть на мировом рынке мы этого не наблюдали. Что касается этого года, то, если мировая цена на нефть не увеличится, скажем, до 80 долл., стоит ждать небольшого повышения стоимости бензина и ее стабилизации к лету.

– Ожидать повышения цен на бензин следует где-то в апреле?

– Да, мы ожидаем роста цен в апреле. Традиционно это то время, когда увеличивается количество автомобилей. Объем потребления топлива в течение теплого времени года увеличивается примерно в два раза по сравнению с зимними месяцами. Возрастающий спрос не может быть удовлетворен адекватным ростом предложения в силу того, что производители активно экспортируют топливо. Поэтому повышение цен будет, но сказать, что оно будет столь же значительным, как и в прошлом году, я не берусь, потому что признаков этого пока не вижу.

– На сколько процентов могут вырасти цены?

– По сравнению с началом февраля к лету они вырастут примерно на 10%. Однако действительное изменение будет зависеть от цены на нефть. Кроме того, если говорить о точности прогнозов, то многое будет зависеть от правительства. Оно может эффективно воздействовать на топливный рынок. В зависимости от того, будут ли чиновники препятствовать экспорту или нет, изменится и цена.

– Каким образом правительство может повлиять на экспорт?

– Очень просто. Поднимется пошлина, будет и избыток товара.

– Вы имеете в виду пошлину на нефть или на нефтепродукты?

– В первую очередь – на нефть. Нефтепродукты компании также повезут на экспорт, но в этом случае переработать нефть им придется внутри страны. Поэтому большая часть нефтепродуктов все же осядет на внутреннем рынке. Напротив, при низких пошлинах на нефть за рубеж уйдет сырье, и на внутреннем рынке появится дефицит.

– Какие еще факторы влияют на стоимость нефтепродуктов?

– Это и погодные условия, и, к примеру, фактор наличия или отсутствия праздников. Обычно цены на бензин повышаются в преддверии майских праздников, когда люди начинают активно пользоваться транспортом для поездок на садовые участки. Оптовики знают, что в это время розничные продавцы будут испытывать дефицит топлива, ведь емкости на заправках не позволяют запасти его на неделю вперед. В результате цены вырастают, и снизить их потом довольно трудно. В этом году майские праздники сокращены, поэтому динамика цен будет другой.

– Есть мнение, что не в последнюю очередь цены на бензин растут и из-за увеличения транспортного парка. Насколько это верно?

– Рост спроса – одна из базовых причин увеличения цен. Но с ростом транспортного парка в предыдущие годы примерно теми же темпами росла и добыча нефти. Поэтому вряд ли на данный момент увеличение числа автомобилей оказывает серьезное влияние на цены. Конечно, если транспортный парк будет расти и дальше, а темпы роста добычи нефти снизятся, к чему, как мы полагаем, есть объективные причины, этот фактор станет одним из ключевых.

– Антимонопольное ведомство в прошлом году объяснило рост цен на топливо в том числе и сговором на региональных рынках. На ваш взгляд, насколько это соответствует действительности?

– Я не очень верю в региональные сговоры, по крайней мере, я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь в последнее время действительно договаривался об увеличении цен. Факты сговора можно было наблюдать несколько лет назад, но они не носили глобального характера. Розничные заправщики не договариваются между собой, потому что у них очень разные интересы. Однако компании корректируют свою ценовую политику в зависимости от политики «соседей». Но это вполне рыночный механизм ценообразования. Кроме того, существует определенное деление России на сферы влияния тех или иных нефтяных компаний. Очевидно, что если одна компания представлена в регионе в большей степени, чем другие, ее цена и будет определяющей для местного рынка. Опять же назвать это сговором нельзя.

К этому вопросу нужно подходить с другой стороны. Нужен режим благоприятствования созданию развитого рынка нефтепродуктов. Пока он не развит, объективные стимулы к снижению цен участниками рынка не замечаются. Они просто не успевают перебросить нужные объемы топлива из региона в регион. Крупные же нефтяные компании, естественно, не будут этого делать. У них есть определенная ценовая стратегия, которую разработали их отделы маркетинга, и они стараются ее придерживаться. Допустим, внешние условия изменились, но ведь никто рядом еще одну заправку не поставит, поэтому смысла снижать цену у крупных компаний нет. Цена может снизиться только при наличии конкуренции, а крупные компании не очень любят друг с другом конкурировать – им удобнее поделить регионы между собой. Впрочем, тенденция к росту конкуренции все же есть.

– То есть о монополизме крупных компаний как о факторе роста цен все же можно говорить?

– Точнее было бы назвать это олигополией. Она мешает коррекции цен в сторону понижения. Даже распоряжения правительства не могут повлиять на рынок в большей степени, чем экономические рычаги. Недавно «ЛУКОЙЛ» сообщил, что он снизил цены на своих заправках на 5%. В данной ситуации даже такое решение не будет иметь серьезных последствий для глобального уровня цен. Ведь коммерческие предприятия не будут торговать ниже той цены, по которой топливо можно продать.

– Как можно решить эту проблему?

– Не исключено, что поправить положение дел сможет создание биржи нефтепродуктов. Дело в том, что топливный бизнес очень плохо обеспечен информационно. Опять же – в этом никто не виноват, это только свидетельство неразвитости рынка нефтепродуктов. В отсутствие биржи нефтяные компании и трейдеры зачастую стремятся скрыть часть своих запасов от рынка, иногда идет даже психологическое нагнетание дефицита с целью не допустить снижения цен. Помимо биржи, проблему доминирования могло бы решить развитие малых трейдерских и добывающих компаний. Они уж точно не будут ни с кем вступать в сговор, потому что у них попросту нет для этого ресурсов. Я вижу предпосылки к этому в области добычи нефти. В последнее время стали проще аукционы на право разработки месторождений, к ним допустили всех участников рынка. Это основа для усиления конкуренции, в дальнейшем следует сделать более рыночным механизм сбыта топлива. Участники рынка не должны быть большими, их должно быть много. Небольшие компании быстро реагируют на изменение конъюнктуры, и они, в отличие от крупных компаний, будут быстро корректировать цены в сторону понижения в случае изменения базовых условий. Пока этого не происходит, потому что малый бизнес не занимает еще достаточно серьезную долю топливного рынка.

– С учетом того, что в России доминируют 5-7 крупных нефтяных компаний, сможет ли биржа нефтепродуктов эффективно работать?

– Трудно говорить об этом, пока никто из участников рынка не попробовал реализовать эту идею. Однако руководители подобной микробиржи в Санкт-Петербурге, с которыми я имел честь недавно беседовать, полны оптимизма.

– ФАС выступает за проведение госинтервенций на топливном рынке. Насколько эта мера может способствовать снижению цен?

– Однозначно, для государства эта деятельность будет убыточной, но если оно готово на это пойти, то эффект от госинтервенций будет значительным.

– В какой степени на стоимость топлива влияет величина налогов?

– Налоги серьезно увеличивают цену бензина. Я понимаю, что акцизы – это источник пополнения государственного бюджета, но очевидно, что их из чего-то надо платить. Кроме того, проблема заключается в отсутствии дифференцированного подхода к различным участникам рынка. К примеру, мы купили пять заправок в сельской местности, которые ранее принадлежали «ЛУКОЙЛу». Нам приходится держать на них высокие цены, потому что объемы продаж на селе достаточно небольшие, а налогообложение что в городе, что в деревне одинаковое. В свое время, когда налогообложение по бензоколонкам было дифференцированным, деревенская заправка могла быть прибыльной. Сейчас же АЗС в Москве и АЗС в маленькой деревеньке – совершенно разный по рентабельности бизнес, а суммы инвестиций в них остались сопоставимыми. Поэтому многие частники, стремясь получить прибыль, разбавляют топливо. Часто у них нет альтернативы.

– А насколько актуален вопрос качества топлива? Что нужно, чтобы бензин стал лучше?

– Проблема качества очень актуальна, но решиться она должна сама. Потребитель повышает требования к качеству топлива с ростом доходов. Автомобилисты намного требовательнее относятся к качеству бензина в центральных регионах, а в глубинке на первое место выходит ценовой фактор. В некоторых районах мы попросту не можем конкурировать в силу того, что так называемые «черные» трейдеры продают там некачественное топливо. При этом надо учитывать, что машины российского производства, которые преобладают на периферии, не очень требовательны к качеству бензина. Поэтому дешевое топливо там более востребовано, чем более качественное, но дорогое. Качество бензина в большей степени влияет на экологию, чем на состояние такого автомобиля, но наши люди не привыкли об этом задумываться.

– То есть такие директивные меры, как введение акцизов на прямогонный бензин, не будут эффективными?

– Я думаю, это вторично. Люди все равно будут стараться покупать дешевое топливо. Не хочу сказать, что введение акцизов на прямогонный бензин совсем не повлияет на уровень качества. Безусловно, у этой меры будут позитивные последствия. Однако было бы лучше, если бы контролирующие структуры просто усилили надзор за участниками рынка. Пока что контроль часто превращается в кормушку для компетентных органов.

– Вернемся к вопросу конкуренции на региональных рынках. Можно ли назвать регионы, в которых конкуренция сильнее, и, наоборот, где цены диктуют одна-две компании?

– Понятие конкуренции на нашем рынке весьма растяжимое. Каждое предприятие оценивает ее степень по-разному. У кого-то есть административный ресурс, кто-то доминирует по объемам поставок. Крупным компаниям достаточно легко работать на рынке, потому что нет механизма, обязывающего их продавать топливо в свободном режиме. Зачастую они устраивают тендеры среди подконтрольных им организаций, которые имитируют деятельность независимых трейдеров. Естественно, в этой среде нам как независимым трейдерам конкурировать достаточно сложно. Конкурентным рынком можно назвать московский. Когда углубляешься в регионы, где представлено меньше компаний, рыночная конкуренция меняется на административную.

– Региональные власти в основной массе способствуют усилению конкуренции или же благоволят крупным игрокам?

– Конкретные чиновники имеют свое собственное видение этой проблемы. Это вопрос «роли личности в истории». Не секрет, что региональные власти часто способствуют развитию какой-либо крупной нефтяной компании. Бывает, что ее производственные объекты не соответствуют нормативным документам и требованиям по безопасности, экологии и т. п. Мы в таких условиях работать не смогли бы. Проверяющие и контролирующие органы нас бы просто закрыли. Тем не менее такие объекты обычно работают. Понятно, что в этом случае задействуется административный ресурс.

– С недавних пор многие крупные потребители топлива, в частности авиакомпании, заговорили о том, что они будут закупать его на открытых аукционах. Действительно ли такая тенденция имеет место?

– Говорить о сплошной тенденции я бы пока не стал.

– Ваша компания стремится превратиться из нефтетрейдера в малую вертикально интегрированную нефтяную компанию. Связано ли это с тем, что торговля нефтью и нефтепродуктами в настоящее время становится менее прибыльной, чем раньше?

– Оптовый трейдер делает наценку от 0,5% до 3% к цене топлива, так что назвать этот бизнес чрезвычайно рентабельным нельзя. Правда, в течение года бывают ценовые всплески, когда трейдер пытается заработать. Прежде всего это сезонные повышения цен, например, во время уборочной кампании. Но главный вопрос заключается не в этом. Для нас важно обеспечить стабильность поставок. Для этого нужно иметь собственный источник сырья.

– То есть вы воспринимаете добычу и переработку нефти как вторичную по значимости деятельность?

– Добычу мы воспринимаем как один из источников сырья для наших будущих мини-НПЗ. Мы будем стараться приобретать добывающие активы в тех регионах, где собираемся их строить. В свою очередь, размещать мини-НПЗ мы предполагаем там, где у нас развит сбыт. Это, например, Саратовская, Самарская области и др. Это позволит иметь более прогнозируемые поставки потребителям, а также сократить транспортные расходы и предлагать более низкие цены для потребителей.

– Можно ли ожидать, что аналогичные шаги предпримут и другие крупные трейдеры?

– Что касается международных трейдеров, то они такие шаги уже сделали. Например, добычей нефти занимается компания Glencore. В целом же каждый участник рынка по-своему видит пути своего развития. Кто-то стремится обеспечить себя собственной нефтью, кто-то хочет провести своего человека в отдел сбыта крупной нефтяной компании. Это тоже способ обеспечить себя ресурсами. Не думаю, что по тому пути, по которому пошли мы, пойдет много трейдеров. Это совершенно другой бизнес, который требует иных профессиональных навыков.